Некоторые офицеры и солдаты пытаются искать тыловые должности, чтобы не возвращаться на фронт.

Вооруженные силы Украины борются борются с низким моральным духом и дезертирством, говорится в материале CNN.

Комбат Дима годы провел на украинских фронтах. Он руководил примерно 800 мужчинами, которые участвовали в одних из самых ожесточенных и кровавых боев войны под Покровском. Поскольку большинство его солдат теперь мертвы или тяжело ранены, Дима решил, что с него достаточно — уволился и пошел на другую военную работу в Киеве.

Стоя возле офиса, зажигая сигарету и попивая кофе, он сказал CNN, что просто не может больше смотреть, как его люди умирают. Два с половиной года жестокого наступления России уничтожили много украинских подразделений. Подкрепления немногочисленны, поэтому некоторые солдаты истощены и деморализованы. Ситуация особенно ужасна среди пехотных подразделений вблизи Покровска и других мест на восточной линии фронта, где Украина пытается остановить продвижение России.

«Угрозы ухудшат ситуацию»

CNN пообщался с шестью командирами и офицерами, которые до недавнего времени воевали или руководили подразделениями в этом районе. Все шестеро отметили, что дезертирство и неповиновение становятся широко распространенной проблемой, особенно среди новобранцев. Четверо из шести, включая Диму, попросили изменить свои имена или не называть их.

«Не все мобилизованные оставляют свои позиции, но большинство. Когда сюда приходят новые ребята, они видят, как это трудно. Они видят много вражеских беспилотников, артиллерии и минометов. Они едут на позиции один раз и если выживают, то не возвращаются. Они или оставляют свои позиции, или отказываются идти в бой, или пытаются найти способ покинуть армию», — рассказал один из командиров подразделения, который сейчас воюет в Покровске.

В отличие от тех, кто ранее пошел добровольцем на войну, многие новобранцы не имели выбора относительно участия в конфликте. Их призвали после того, как весной в Украине вступил в силу новый закон о мобилизации, и они не могут выехать за границу легально.

Однако проблемы с дисциплиной явно начались задолго до этого. Прошлой зимой и весной Украина пережила чрезвычайно тяжелый период. Многомесячная задержка в получении военной помощи США в стране привела к критической нехватке боеприпасов и значительному падению морального духа.

Несколько солдат тогда рассказали CNN, что они часто оказывались на хорошей позиции, имея четкий обзор приближающегося врага, и не имели артиллерийских снарядов для огня. Некоторые говорили о чувстве вины за то, что не могли обеспечить надлежащее прикрытие пехотных подразделений.

«Дни длинные, они живут в блиндаже, дежурят круглосуточно, и если они не могут стрелять, то россияне имеют преимущество. Они слышат, как оккупанты наступают, и знают, что если бы они стреляли, этого бы не было», — сказал военный Андрей Горецкий, подразделение которого сейчас воюет в Часовом Яру.

Сергей Цехоцкий, офицер 59-й отдельной мотопехотной бригады, рассказал CNN, что командиры пытаются проводить ротацию солдат каждые три-четыре дня. Но дроны, количество которых только возросло в течение войны, могут сделать это слишком опасным, заставляя солдат оставаться на месте дольше.

«Рекорд составляет 20 дней», — сказал он.

Поскольку ситуация на поле боя ухудшалась, все больше войск начало сдаваться. Только за первые четыре месяца 2024 года прокуратура возбудила уголовные производства против почти 19 тысяч военных, которые либо оставили свои должности, либо дезертировали. Более миллиона украинцев служат в силовых структурах обороны и безопасности страны, хотя это число включает всех, включая людей, которые работают в офисах далеко от линии фронта.

Это ошеломляющая и, скорее всего, неполная цифра. Несколько командиров рассказали CNN, что многие офицеры не сообщали бы о дезертирстве, надеясь убедить личный состав вернуться добровольно без наказания.

Такой подход стал настолько распространенным, что в Украине изменили законодательство, декриминализировали дезертирство и самовольный прогул, если они совершены впервые. Горецкий сказал, что этот шаг имел смысл.

«Угрозы только ухудшат ситуацию. Умный командир отсрочит наказание или даже избежит их», — сказал он.

Покровск стал эпицентром борьбы за восток Украины. Российские войска месяцами продвигались к городу, но в последние недели их прогресс ускорился, поскольку украинская оборона начала разрушаться.

«Все выглядит так же»

Правитель России Владимир Путин ясно дал понять, что его цель — получить контроль над всеми Донецкой и Луганской областями Украины, а захват Покровска был бы большим шагом к этой цели.

Он расположен на ключевой дороге, соединяющей его с другими военными городами района, и железнодорожным соединением с Днепром. Последняя крупная шахта коксующегося угля, которая все еще контролируется Киевом, также находится на западе города, поставляя кокс для производства стали — незаменимого ресурса времен войны.

Украинские военные в этом районе рисуют ужасную картину ситуации. Силы Киева явно проигрывают по численности и вооружению, причем некоторые командиры считают, что на каждого украинца приходится 10 российских солдат.

Но они также, кажется, борются с проблемами, которые создали сами. Офицер из бригады, которая воюет в Покровском направлении, сказал, что плохая связь между различными подразделениями является основной проблемой там.

Были даже случаи, когда войска не раскрывали полную картину поля боя другим подразделениям из-за опасений, что это разрушит их боевую репутацию.

Один комбат сказал, что его фланг недавно остался открытым для атак России после того, как солдаты соседних подразделений оставили свои позиции, не сообщив об этом.

Еще один военный сказал, что украинские РЭБы глушили свои же беспилотники, поскольку подразделения из разных бригад не общались должным образом.

В прошлом месяце Киев совершил внезапное вторжение в Курскую область. Операция дала большой толчок истощенной нации. Большую часть прошлого года Украина была на заднем плане, терпя безжалостные атаки, отключения электроэнергии и ужасные потери.

Группа саперов вблизи границы между Украиной и Курской областью России пообщалась с журналистами. Они прибыли сюда из-под Покровска и не слишком уверены в стратегии. Они спрашивали, зачем их отправили под Курск, когда на восточном фронте царит беспорядок.

«Было странно попасть в Россию, потому что в этой войне мы должны были защищать свою землю и свою страну, а теперь мы воюем на территории другой страны», — сказал один из них.

Все четверо воюют более двух с половиной лет, и это тяжелая работа. Будучи саперами, они днями проводят на передовой, разминируя поля, готовя оборону и проводя контролируемые подрывы. Они могут оказаться под ударом, даже впереди первой линии пехоты, таща около 40 килограммов комплекта и четыре противотанковые мины, каждая весом около 10 килограммов.

В разговоре с CNN они выглядели полностью истощенными. Они не имели отдыха между Покровской миссией и Курской.

«Это зависит от каждого командира. Одни части получают ротацию и имеют отпуска, а другие просто воюют без перерыва, вся система не очень честная», — сказал один из военных.

На вопрос, дали ли успехи в Курске им такой же толчок, как и остальной стране, они остались скептическими.

«После трех лет этой войны все выглядит так же», — сказал CNN один из мужчин.

«Гнилой подход»

Разговаривая с CNN в четверг, Главнокомандующий Вооруженных сил Украины Александр Сырский признал, что низкий моральный дух все еще является проблемой, и сказал, что его повышение является «очень важной частью» его работы.

«Курская операция… значительно повысила моральное состояние не только военных, но и всего украинского населения», — сказал он.

Он сказал, что регулярно ездил на передовую, чтобы встретиться с солдатами и сделать все возможное, чтобы они чувствовали себя лучше. «Мы понимаем друг друга, с кем бы я ни общался, или это рядовой солдат, или стрелок, например, или командир бригады, командир батальона… Я знаю все проблемы, с которыми сталкиваются наши военнослужащие, солдаты, офицеры. Линия фронта — это моя жизнь», — сказал он.

В то же время офицер Горецкий, специально подготовленный для оказания морально-психологической поддержки войскам, сказал, что хотя его роль существовала некоторое время, она состояла в основном из бумажной работы.

«Они думают, что я врач-психиатр, который заставит их сдать тысячи тестов, а затем сказать им, что они больны, поэтому я пытаюсь разрушить барьеры», — сказал он.

В монотонности войны любой отказ от рутины может помочь, сказал он. Это может быть мытье под настоящим душем, стрижка или купание в озере.

«Это такая мелочь, но это вырывает их из рутины на полдня, это делает их счастливыми, и они могут вернуться на свои позиции немного спокойнее», — пояснил Горецкий.

Даже офицерам с многолетним стажем ситуация на востоке непростая. Некоторые, как Дима, переходят на должности подальше от линии фронта. По его словам, его решение покинуть поле боя в основном связано с разногласиями с новым командиром.

Это также становится все более распространенным явлением, сообщили CNN несколько офицеров. Ряды батальона Димы редели и редели, пока часть не исчезла.

Дима говорит, что они никогда не получали достаточно подкреплений, в чем он обвиняет непосредственно правительство и его нежелание набирать больше людей. В прошлом году батальон понес болезненные потери, воюя на нескольких линиях фронта, а затем был отправлен в Покровск без отдыха.

Дима увидел столько своих убитых и раненых, что оцепенел. Однако он сказал CNN, что намерен вернуться на передовую, но сначала сделает одну смену.

«Теперь я принял решение, что перестану эмоционально привязываться к людям. Гнилой подход, но самый разумный», — сказал он.

Закон о дезертирстве — детали

Заместитель командира Третьей отдельной штурмовой бригады (3 ОШБр) Максим Жорин, комментируя тогда принятый в первом чтении законопроект об ослаблении ответственности за самовольное оставление части и дезертирство, сказал, что такой лояльный подход может спровоцировать увеличение таких негативных случаев.

Он отмечал, что понимает, что это делается для мотивации определенного процента людей вернуться, потому что каждый имеет право на ошибку и ее исправление. При этом добавил, что не хотелось, чтобы это стало причиной для увеличения количества таких случаев. Жорин отмечал, что мы не можем повторять опыт России, чтобы уменьшать процент дезертиров за счет «заградотрядов».