Людмила Замирская
В феврале 2024 года украинские соцсети всколыхнуло видео из киевского метро, где медики отказали в неотложной помощи военному, потерявшему сознание на станции. Врачи, прибыв на вызов, держались в стороне, заявляя, что боятся подходить к мужчине в форме. Полиция объяснила, что военный сам отказался от госпитализации, но это не погасило волну общественного негодования.
В феврале 2025 года произошел другой случай. В Киеве водитель маршрутки, раздраженный тем, что военнослужащая воспользовалась для проезда удостоверением УБД, начал движение, когда Ксения Пономарева еще шла по салону, а потом резко затормозил. Очевидно, так он отомстил за свое раздражение. Женщина упала. «Пьяное быдло», — прокомментировал ситуацию водитель. Пассажиры промолчали. Никто не подал руку, не заступился. Лишь молчание и равнодушие. Позже под давлением общественности перевозчик уволил водителя, а «Укртрансбезопасность» пообещала расследовать ситуацию.
Еще один скандальный случай произошел на днях в Черновцах. Первый заместитель главы Черновицкой ОГА Алена Атаманюк написала во внутреннем чате, что начальник областного управления по вопросам ветеранской политики Валерий Вивчарюк «не ее уровня» и не имеет права сидеть рядом с ней. Этот случай получил огласку в соцсетях, ведь речь идет об участнике боевых действий, бывшем снайпере ССО, который защищал Украину на фронте.
Статусы ветеранов с инвалидностью и членов семьи погибшего можно получить онлайн
Эти истории показательны и поднимают на поверхность острую проблему стигматизации ветеранов войны. Хотя гражданские благодарят военных за их службу, эта благодарность часто — лишь формальность. Для большинства граждан война остается чем-то отдаленным — сообщениями в новостях и социальных сетях. Но для военных она — реальность, которая меняет их навсегда. Когда защитники возвращаются домой, они нередко сталкиваются с непониманием и отчужденностью со стороны общества.
Обычно, когда говорят о ветеранах, на поверхность выходят две крайности. С одной стороны, герои, которые добывают в борьбе победу. С другой — люди с невидимыми травмами, которые словно обречены на постоянную внутреннюю битву. Оба образа ужасно упрощают реальность. Такой дисбаланс в восприятии войны создает вызовы для военных по возвращении с фронта.
Кризисный психолог, психотерапевт, правозащитница и директор ОО «Форпост» Елена Подолян объясняет: учитывая сокрушительную государственную политику по отношению к военным и ветеранам на фоне патриотической риторики высших должностных лиц другого отношения к ветеранам в обществе и быть не может.
«Если на одиннадцатом году войны и четвертом — полномасштабного вторжения есть много проблем с обеспечением, лечением, социальными гарантиями, защитой от политически мотивированных преследований военных и другими вопросами, и все это часто украшается пафосом и патетикой по поводу роли военных, то в результате имеем привыкание людей к такому состоянию дел. Поэтому не удивляют равнодушие или даже агрессия к военным в публичных местах», — говорит Елена Подолян.
Мобилизация и социальное напряжение
По состоянию на 2024 год численность военнослужащих ВСУ составила около 800 тысяч человек, а в резерве находится еще миллион. У миллионов украинцев есть родные или близкие, вовлеченные в войну, они получают информацию о фронтовой жизни из первых уст. Однако, несмотря на масштабное присутствие армии в обществе, ее роль в национальной безопасности часто остается для гражданских непонятной. Военный психолог Вячеслав Олейник отмечает парадокс: армия все больше интегрируется в общественную жизнь, но вместе с тем остается закрытой структурой. Эта дистанция отчасти обусловлена советским наследием, когда армия была отделена от гражданской жизни и воспринималась неоднозначно.
