Почему спустя год после принятия Закона о виртуальных активах он до сих пор не работает? Вкратце: хаос в управлении процессом, полулегитимный статус Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР), некачественные векселя. Кроме того, есть общение, больше похожее на угрозы.

По сути, должен быть текст о том, что уже больше года препятствует вступлению в силу закона «о виртуальных активах». Потому что закон принимался исходя из того, что он вступит в силу после принятия поправок в налоговый закон о налогообложении оборота виртуальных активов. Кажется, мы полны решимости и работаем. Более того, Украина является одним из лидеров в этом сегменте, и мне очень не хочется, чтобы подтвердилась гипотеза о том, что инициативы действительно прогрессивной Минцифры были превращены НКЦБ в их традиционную бюрократию со всеми признаками открытого лоббирования, коррупция и обман зарубежных партнеров.

К сожалению, гипотеза более чем подтвердилась. Результат для государства – это потерянные годы на пути к цивилизованному обществу инвесторов. И действительно, зачем нам сейчас инвесторы и инвестиции…

Так что рынок виртуальных активов сегодня, спустя десять лет после своего возникновения, является полноценной составляющей мировых финансовых рынков. Однако проникновение виртуальных активов в глобальные финансы привлекает внимание к ряду проблем. Различные комбинации с фиатными (классическими) деньгами естественно поднимают вопрос о безопасности и регулировании. Финансовые рынки обычно чувствительны к регулированию. А регулирование виртуальных активов — это новая проблема, где до сих пор нет единого подхода у властей и регуляторов. Следовательно, это «звездная» задача для государств.

Проблемы разные: терминология продуктов и видов деятельности не едина и не согласована на глобальном уровне, в зависимости от спецификаций использования виртуальных активов и прочего разные регуляторы могут видеть предметом своего регулирования правовые условия по магазин. Характеристики технологии, нормативные стандарты и фидуциарные обязанности, регулирование затрат на энергию при добыче полезных ископаемых и, конечно же, налогообложение. Все это должно быть так или иначе решено при создании многослойного законодательства, которое позволит запустить и полноценно существовать рынок виртуальных активов. Оптимально при получении в упаковке.

Но занимается ли сейчас этими проблемами уполномоченный орган Украины — НКЦБФР? Судя по концепции налогообложения операций с виртуальными активами (см документ), которую мы получили (и по каким-то причинам не довели до широкой общественности), работа, которую предстоит завершить в конце года, ориентирована на это, точно не это.

Например, в ЕС уже несколько лет разрабатываются проекты нормативных актов, которые призваны регулировать вопросы, связанные с правовым режимом, обращением и регулированием рынка виртуальных активов. В настоящее время текст принят, и планируется соответствующее утверждение. Ладно: сначала уравновешивайте и согласовывайте все аспекты с вашим публичным обсуждением, потом принимайте, и только после этого — практическое применение. Кстати, на всех языках ЕС.

И если Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку уже взялась за регулирование рынка виртуальных активов и объявила себя профессиональной организацией в этой сфере, то необходимо:

• немедленно, а не через год, заявить о несоответствии принятого закона о виртуальных активах требованиям ЕС и необходимости его изменения;
• проект этих поправок;
• одновременно подготавливает проекты изменений в налоговое и иное законодательство, а также в соответствующие законодательные акты;
• все это обсуждать, согласовывать действия с партнерами, идущими по тому же пути, ведь наши рынки если и не общие, то уже контактируют;
• принять все одновременно вместе с европейскими парламентариями.

Что ж, принятия европейского регламента можно ожидать в апреле. Года хватило бы профессионалам для достижения европейского стандарта, но…

Но только в декабре 2022 года состоялось заседание, на котором Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку заверила нас, что «комиссия активно работает с международными коллегами из Ernst & Young при поддержке проекта USAID «Реформа финансового сектора» и других профильных органов» о внедрении европейского регулирования MiCA на рынке виртуальных активов Украины».

В январе 2023 года сказали, что продолжают работать. При этом они уже вроде бы понимали, что сам Профильный акт надо менять, но на самих изменениях не концентрировались, хотя вся работа без них вообще не имеет смысла. Или регулятор не знал о плане действий ЕС в этой сфере, принятом еще в 2018 году? Или о развитии принципов регулирующего законодательства в ЕС не было известно, когда принимался Закон о виртуальных активах? Так зачем же тогда концепция и практическое применение действия, которое на самом деле является мертворожденным?

Кажется логичным спросить об этом, что мы и сделали. И заодно поинтересовались, как там чувствует себя могучий закон о рынках капитала, со всеми имплементациями — или, может быть, хотя бы переведенный на английский язык для инвесторов?

Стало ясно, что что-то пошло не по плану, когда Нацкомиссия по ценным бумагам вместо ответа на запросы пригрозила подать жалобу в СБУ.

Вот вопросы, которые заставляют NSMSC подозревать «саботаж»:

• перевод на английский и другие языки Евросоюза Законов Украины «О рынках капитала и организованных товарных рынках» и «О товарных биржах», ведь как еще проверить, что создаваемое законодательство действительно интересно для инвестора;
• перевод на украинский язык проекта регламента ЕС по регулированию виртуальных активов MiCA, ведь как иначе сделать так, чтобы НКЦБФР не водила украинцев за нос;
• основания для сотрудничества НГМК и Ernst & Young в разработке законодательных концепций использования виртуальных активов и/или указываются правовые основы и источники финансирования этого сотрудничества, использование в этих целях международной технической помощи;
• указать, является ли НКЦБ РФ автором концепции законопроекта «О Национальной комиссии по ценным бумагам и биржам» (отклонен экспертами Верховной Рады и снят с рассмотрения), издать приказ и т.п о назначении лицо, ответственное за его создание, источники финансирования.

Возможно, продуктивности НГМК мешает полулегальный статус самого регулятора, сформированного беглым Януковичем вне рамок конституционных полномочий? Почему полулегальный регулятор фактически контролирует все: от изменений в законодательстве о рынках капитала и к себе, и уже к рынку виртуальных активов? И если это такой мощный госорган, то почему концепцию готовит иностранная компания, а не Национальная фондовая биржа? Судя по всему, это поручено Комиссии. Почему Минфин избегает управления процессом — вроде бы речь идет о финансах и налогах?

Может, стоит сначала привести полулегитимный статус НГМК в соответствие с Конституцией Украины? А до этого момента запретить регулятору распоряжаться средствами на международную техпомощь? И вернуть работу по созданию законодательства о виртуальных активах тем, кто начал этот процесс по правилам новой, цифровой, парадигмы в экономике – Минцифры, привлекая вместо лоббистов настоящее экспертное сообщество? А заодно перезапустить регулятор рынков капитала и виртуальных активов по новым правилам.

Потому что в итоге мы потеряли один год, еще один и не первый, так ничего и не получив в результате (может, хотя бы Ernst & Young заработала дополнительные деньги?). Даже нынешняя работа, доведенная до логического завершения, не будет иметь смысла, поскольку не будет соответствовать ни мировой практике, ни европейскому канону, ни украинскому налоговому законодательству (а очередная налоговая реформа еще не началась). Мы должны начать сначала. Если это опять сделает Национальная фондовая биржа, которая даже с рынком капитала не справляется, у нас будет карусель провала, которую уже не остановить.