По словам женщины, россияне могли по два раза проверять каждую машину, вытаскивая все вещи людей.

Украинская учительница Татьяна из Мелитополя после полугода жизни под российской оккупацией решила попробовать уехать из города. Историей женщины, которая попросила не называть ее фамилию из соображений безопасности, поделился проект Радио Свобода «Новости Приазовья».

Известно, что Мелитополь — это город, в котором жило 150 тысяч человек. Он находится между Крымом и Донбассом. Город российские оккупанты захватили в первые дни полномасштабного вторжения.

По словам Татьяны, российские флаги в Мелитополе появились очень быстро, что вызвало у нее тревогу, а у ее сына-подростка — ощущение сопротивления. Тогда женщина поняла, что это опасно для ее ребенка, поскольку были случаи, когда местные жители просто исчезали.

«Мы решили уехать ради будущего наших детей», — отметила учительница.

Татьяна осознала, что ее как учительницу истории Украины, оккупанты заставят преподавать историю по их версии.

«Я не могла предать себя. Я преподавала иначе. Я не могла искажать факты», — подчеркнула женщина.

Поэтому это все время, находясь в оккупации, Татьяна вообще не преподавала.

В то же время образование в оккупированном Мелитополе меняли уже по российским стандартам, которые продолжаются уже четвертый год. По словам женщины, это трудно понимать.

В издании рассказывают, что расстояние от Мелитополя до Запорожья — 120 км. В мирное время эта дорога занимала полтора часа, однако во время войны для Татьяны этот путь длился шесть дней.

Сначала Татьяна решила поехать сама, чтобы проверить, насколько это безопасно. Она отправилась на рассвете и прошла первые блокпосты с легкостью. После этого она доехала до очереди машин, которые ждали перехода российского контроля.

Там она рассчитывала, что задержится на день, но пробыла шесть. В последний день перед прохождением вражеского блокпоста к ней приехала семья, которая успела доехать из оккупированного Мелитополя.

«Россияне пропускали только 20 авто в сутки — преимущественно с маленькими детьми или со справками из онкологических больниц. Даже с детьми не всем удавалось пройти. Люди боялись потерять очередь, поэтому вели списки — обновляли дважды в день — кто выжил, а кто нет. Проверки на блокпосту в Васильевке — последнем перед подконтрольной Украине территорией — были унизительными», — вспомнила украинка.

Она добавила:

«Дважды семьи заставляли выгружать все на землю — чемоданы с вещами. Проверяли гаджеты, соцсети, сообщения — все, что могло намекнуть на поддержку ВСУ. Было смешно, когда на мой ноутбук наклеили стикер с надписью «Я художник». Ручкой написано. Мы так и не поняли, что это должно было означать. У других были другие наклейки. Мы думали, это какой-то код».

Последние ночи на блокпосту были без связи. По словам Татьяны, она бегала на холмы, чтобы поймать хотя бы какой-то сигнал. Во время этого она слышала взрывы со стороны Энергодара, где россияне захватили Запорожскую АЭС.

«Небо открытое, спрятаться негде. И так мы жили шесть дней на заправке. Я так загорела, как будто из отпуска приехала», — подчеркнула женщина.

Когда Татьяна увидела украинский флаг, то с детьми начала петь гимн сквозь слезы, она отметила:

«Впервые я смогла дышать свободно».

Жизнь в оккупации — последние новости

Ранее руководитель Центра изучения оккупации Петр Андрющенко сообщал, что россияне превращают Мариуполь в полноценную военную базу. По его словам, такая «военная площадка» РФ милитаризируется «бешеными темпами».

«Могу рассказать, что появляются (новые военные объекты — УНИАН), строят и строят «дохиба». На самом деле, это печальная часть истории, потому что россияне сейчас подвинули свои базы и военную составляющую, которая на территории Ростовской области находилась. Она понемногу перемещается на территорию Мариуполя на сегодняшний день», — отметил Андрющенко.

Также стало известно, что в оккупированном Геническе, что на Херсонщине, местным жителям ограничили отдых на пляже. Их просят не отдыхать на основном пляже после 09:00 «для собственной безопасности».

Как сообщили активисты движения «Желтая лента», оккупационная власть пытается к минимуму приводить к контактам между местным населением и русскими и иммигрантами, чтобы не портить картинку «русского мира».