Недавно Альфред Екатом невозмутимо заглянула в зал суда, когда свидетельница рассказала, как ее семья пережила ночное ограбление, организованное подсудимым. Бывший лидер военной группировки в ЦАР столкнулся с целым рядом обвинений.

Среди убийств, пыток, призыва детей в армию и ограбления мечети в 2013 году особо выделяется одно обвинение: преступления против человечности. Поэтому Экатом, который все отрицает, сел на скамью подсудимых вдали от дома — в Гааге, голландском городе, где базируется Международный уголовный суд. Процедуры очень медленные. Суд идет уже третий год. Если трое судей в синей одежде признают его виновным, центральноафриканский военный и политик очень долго будет за решеткой.

Мог ли президент России быть там, где бандиты из ЦАР? Об этом пишет The Economist. «Владимир Путин в Гааге» — так стал лозунг тех, кто хочет, чтобы виновник войны против Украины предстал перед судом, соответствующим организованной им бойне.

Моральное оправдание такого случая очень сильное и зависит от зверств, совершенных российскими военными, бомбардировок мирных жителей и самого факта вторжения на территорию соседней страны. Все это, конечно, требует наказания. Президент Украины Владимир Зеленский назвал преследование российских лидеров одной из десяти вещей, которые необходимо сделать для установления мира. Министр иностранных дел Германии Анналена Бербок входит в число тех, кто требует привлечь Путина к ответственности. Иностранные следователи работают в Украине и собирают доказательства для будущего суда.

Но есть очевидная реальность: Путин не окажется на скамье подсудимых Международного уголовного суда в Гааге. Ограниченное международное уголовное правосудие в его современном виде просто не касается лидеров ядерных государств. Тем не менее, возможности для уголовного преследования российских преступлений все же есть.

«Де-факто неприкосновенность Путина является следствием слабости международно-правовой системы. Если судебные процессы в странах имеют четкий статус и четкие суды, то международное право, по определению ученых-правоведов, — это подписанные соглашения и установленные нормы. Страны могут присоединиться и оставить его на свое усмотрение. В конце концов, нет глобальной полиции, которая бы следила за его соблюдением.

Первое препятствие для тех, кто хотел бы видеть Путина за решеткой, заключается в том, что Россия не является членом Международного уголовного суда. Некоторые эксперты утверждают, что это не проблема. ООН могла бы создать специальный суд, как это было в Руанде и Югославии в 1990-х годах после массовых убийств там. Президент Югославии Слободан Милошевич провел свои последние годы в суде и умер в голландском следственном изоляторе. Это может устроить и Путина.

Прецеденты очень важны для международного права. И теперь никто не может посадить Путина в тюрьму. Есть две широкие категории обвинений, которые могут быть предъявлены тем, кто несет ответственность за войну России с Украиной. Один из них касается военных преступлений и преступлений против человечности. Это случаи, когда во время конфликта страдают мирные жители, например, когда их грабят или насилуют военные. Солдаты, которые совершают такие зверства, могут быть привлечены к ответственности (как это уже произошло с некоторыми россиянами на Украине). Теоретически их командиры и политические лидеры также могут быть привлечены к ответственности. На самом деле сложно будет даже доказать, что они приказали так себя вести.

Именно поэтому Украина и ее союзники говорят о второй категории обвинений – преступлении агрессии. Акт вторжения в соседнюю страну — это акт, в котором можно полностью обвинить политиков. Но судебное преследование за такое преступление — неизведанная территория с юридической точки зрения. Пока таких случаев было всего два: Нюрнбергский и Токийский процессы после Второй мировой войны. А затронутые преследованием страны даже просили об этом (следует помнить, что в то время правительства Германии и Японии находились под контролем США и их союзников). Если не считать вторжения в Россию и свержения Путина, трудно представить себе что-либо подобное.

Специальные трибуналы по Руанде и бывшей Югославии также не дают оснований для надежды. Оба процесса были инициированы Советом Безопасности ООН, который утвердил аналогичные трибуналы в других местах, например, в Сьерра-Леоне. Учитывая злоупотребление Россией правом вето в этой организации, повторение подобного опыта для России невозможно. Некоторые эксперты в области права считают, что такой суд могла бы создать Генеральная Ассамблея ООН, где каждая страна имеет один голос и не имеет права вето. Но такое решение вывело бы международное право далеко за нынешние пределы. И не факт, что инициатива наберет нужные голоса: многие страны, в том числе США, не хотят наделять международные суды большей властью.

Однако есть два варианта, ни один из которых не является удовлетворительным. Первый — преследовать россиян через украинскую судебную систему, возможно, в судебных процессах с участием международных судей. Символическое значение суда в Гааге будет утрачено. Кроме того, на скамье подсудимых будут сидеть только малостатусные россияне, что создаст впечатление, что речь идет об «уголовных делах». Другой вариант заключается в том, чтобы Международный уголовный суд расследовал военные преступления России и преступления против человечности, но не преступление агрессии, поскольку это выходит за рамки текущей юрисдикции суда в деле России. Для этого достаточно, чтобы Украина признала полномочия Гаагского трибунала, который уже приступил к расследованию действий России. Но мало кто верит, что после такого сценария можно будет строить дело против Путина. В любом случае Международный уголовный суд не рассматривает дела в отношении подозреваемых заочно.

Украина предпочитает план, предусматривающий создание в Гааге специального суда, который будет существовать отдельно от Международного уголовного суда и сможет рассматривать дело о преступлении агрессии, а значит, и преследовать Кремль. Однако The Economist пишет, что это тоже нереально. Хуже того, это может дискредитировать Международный уголовный суд, когда дело дойдет до судебного преследования за международную агрессию в будущем, пояснил Оливье Кортен, профессор международного права в Свободном университете Брюсселя. Отправка военных преступников в Международный уголовный суд, пусть и не обеспечивающая желаемого главного приза, каким бы ни было обвинение Путину, все же будет больше, чем просто символом. Некоторые из тех, кому грозит въезд в Гаагу, — русские генералы или командиры группы Вагнера — никогда не посмеют покинуть Россию, опасаясь, что их отправят под суд. Это уже будет в какой-то мере наказанием.

The Economist пишет, что в таком случае, если международное сообщество не может наказать Путина за преступление агрессии, оно должно удвоить свои усилия, чтобы это преступление не принесло пользы. В частности, это могло бы дать Зеленскому больше оружия и денег, необходимых для победы над оккупантами.