За день до того, как посольство США в Москве объявило публичное предупреждение о возможном нападении экстремистов на российскую концертную площадку, местное отделение ЦРУ передало российским чиновникам частное предупреждение, в котором содержалась по меньшей мере одна дополнительная деталь — в сговоре принимает участие ответвление «Исламского государства», известное как ИГИЛ-Х. Американская разведка внимательно следила за этой группировкой и сочла угрозу реальной. Однако уже через несколько дней Владимир Путин презрительно отозвался о предупреждении, назвав его «откровенным шантажом» и попытками «запугать и дестабилизировать наше общество».
Еще более заметным пробелом в системе безопасности стало то, что за несколько дней до массового убийства российская служба безопасности признала угрозу, исходящую от филиала ИГИЛ в Афганистане под названием «Исламское государство — провинция Хорасан» или ИГИЛ-Х. Согласно информации, полученной лондонской исследовательской организацией The Dossier Center и изученной газетой The New York Times, внутренние доклады российской разведки, которые, скорее всего, распространялись на высшем правительственном уровне, предупреждали о повышенной вероятности нападения на Россию со стороны этнических таджиков, радикально настроенных к ИГИЛ-Х.
Россия идентифицировала четырех мужчин, подозреваемых в совершении нападения, как выходцев из Таджикистана. Теперь Путин и его лейтенанты указывают пальцем на Украину, пытаясь отвлечь внимание от вопроса, который был бы в центре внимания в любой стране с независимыми СМИ и открытыми дебатами в политике, — как огромный российский разведывательный и правоохранительный аппарат, несмотря на серьезные предупреждения, не смог предотвратить одну из самых больших террористических атак в стране за почти четверть века пребывания Путина у власти?
