Автор Леся Литвинова ветеран ВСУ, соучредительница БФ «СВОЇ»

У Наталки яркий мейк и подростковая хулиганская прическа. Она смеется в камеру так искренне, словно сегодня — самый счастливый день в ее жизни. Яркое ожерелье и широко распахнутый ворот белоснежной рубашки. Это фото на аватарке в соцсети сменило черный фон, царивший там больше года.

— Ты смотри, как быстро она все забыла, — возмущается дальняя родственница, рассматривая фото. — Наверное, уже и нашла себе кого-то.

Наталка долго сопротивлялась этой идее: «Какие фото? Какие стилисты? Оставьте уже все меня в покое». После гибели любимого даже дети не помогали жить дальше. Она механически что-то делала, но на самом деле умерла вместе с ним. Где-то там, возле маленького села, название которого едва успела выучить.

Но подруга была настойчива. Поэтому в студию привезла чуть ли не насильно. И меньше чем через час из зеркала на нее смотрела та, другая Наталка, которую она давно похоронила на военном кладбище рядом с мужем. Она удивленно рассматривала свое отражение, а потом рассмеялась. Искренне. Впервые за долгие месяцы. Так, как смеялась в той, позапрошлой жизни, вдруг выглянувшей из зеркала.

Нет, чуда не случилось. Война за окном никуда не исчезла. Любимый не вернулся домой. Жизнь не вернулась в обычный ритм. Но она получила доказательство того, что до сих пор жива. Она здесь…

Когда становится очень плохо, она смотрит на это фото и цепляется за свою улыбку, как за щепку посреди океана во время бури. Выплыву. Я точно выплыву…

***

— Что помогает вам держаться? Это ведь уже больше десяти лет. Должно было бы наступить выгорание. Нет?

Это любимый вопрос большинства молодых журналистов в разговоре с теми, кто впрягся в эту войну еще с 2014 года и тянет на себе тот кусок, который может, — на фронте или в тылу. Внешне кажется, что все они — стальные титаны, которые до самой смерти будут держать на себе сверхчеловеческую ношу. За себя и за того парня.