Татьяна Шептицкая
Одна из причин того, что мир не понимает колониальной сути нынешней войны и считает ее недостатком больного воображения одного отдельно взятого диктатора Путина, заключается в том, что миру мало известно о нашем советском прошлом, в частности о многовековой антиколониальной борьбе украинцев за свое право быть украинцами. Нам надо напоминать не только на международной арене, но и себе, что ракеты и дроны, которые сегодня летят на нас, оккупантские войска, которые выжигают наши города, разрушают памятники культуры, «мирные российские люди», которые кричат «Гойда!», — все они продолжают то, что советская власть в течение многих лет творила с украинцами. Потому что на самом деле спецоперацию по денацификации украинцев придумал не Путин, и началась она не сегодня, а при Сталине.
И годовщина расстрела украинской интеллигенции в Сандармохе, который совершили с 27 октября до 4 ноября 1937 года, — повод еще раз рассказать, напомнить, показать преступную суть тогдашнего коммунизма, из которого вырос современный рашизм. Этот расстрел был цинично приурочен к годовщине большевистского октябрьского переворота 1917-го — колыбели Советского Союза, куда нас сейчас снова стараются загнать российским железным военным сапогом. К сожалению, трагедия Сандармоха стала лишь одной из страниц нашего Расстрелянного возрождения — поколения украинской интеллигенции 20–30-х годов ХХ века, цинично уничтоженного сталинским режимом. Несмотря на то, что история не знает сослагательного наклонения, творческий и интеллектуальный потенциал представителей того поколения свидетельствует, что у Украины могли бы быть совсем иные судьба и пути развития, чем в «империи зла». Вместо этого ее лучшие сыны и дочери оказались в расстрельных ямах на просторах СССР, умерли от нечеловеческих условий пребывания в лагерях, а их достижения вычеркнули из памяти нескольких поколений.
«Мир проспал возрождение нацизма 24 февраля 2022 года»: обращение Зеленского в День памяти и победы над нацизмом во Второй мировой войне
В психологической войне, которую Россия развязала задолго до нынешней войны — горячей, среди постоянных триггерных вопросов к украинцам были такие: «А где ваши нобелевские лауреаты?», «А где ваши блестящие переводы и переводчики?», «А где ваши полновесные и образцовые словари»? Обычно мало знающие люди терялись, не зная, что ответить на эту наступательную и якобы обвинительную риторику. Но ответ может быть только один: наши известнейшие и величайшие культурные деятели лежат в массовых братских могилах от Быковнянского леса под Киевом до самого большого советского концентрационного лагеря «Соловки»… Убитые чекистской пулей преимущественно в затылок. Закопаные без почестей и ритуалов. Упорно вычеркиваемые советской властью из фотографий, учебников, документов — вообще из памяти, будто они никогда и не существовали. Ведь Москва не хотела видеть на наших землях даже малейшие проявления национального чувства. И не боялась и не стыдилась применять для реализации своей цели все возможности репрессивного аппарата.
5 августа 1937 года в СССР началась одна из самых массовых карательных операций власти против собственных граждан. Оперативный приказ НКВД СССР №00447 «О репрессировании бывших кулаков, уголовных преступников и других антисоветских элементов», подписанный 30 июля 1937 года наркомом Н. Ежовым, четко регламентировал ход тайной спецоперации, ее продолжительность и количество потенциальных жертв.
Не из тех ли времен военный преступник Путин позаимствовал название «СВО» и прочую свою терминологию? Жуткая машина смерти заработала четко и безэмоционально, не считаясь со статусом и происхождением, прошлыми заслугами и профессиональной ценностью, не жалея ни юных студентов, ни почтенных академиков.
Один из актов о выполненном расстреле. Источник: ОГА СБУ. Фонд 5. Дело 901
Пиковым периодом расстрелов украинской интеллигенции стал конец октября — начало ноября 1937 года, а его трагическим символом — урочище Сандармох в Карелии. Именно здесь с 27 октября до 4 ноября 1937 года сотрудники НКВД расстреляли 1111 узников «первого соловецкого этапа», среди которых было много украинцев, в частности: театральный режиссер Лесь Курбас, писатели Мыкола Кулиш, Мыкола Зеров, Павло Филипович, Валерьян Полищук, Валерьян Пидмогильный, Мыкола Вороный, академики Степан Рудницкий и Матвий Яворский и много других ученых, священников, журналистов, музейщиков.
За каждым из этих имен не просто яркая биография и мощные творческие достижения. За каждым из них прежде всего — украинскость как жизненный выбор, даже если она имела отчетливо лево-политическую окраску. За каждым из них — интеллектуальная высота, которая при других обстоятельствах гарантировала бы нации альтернативные пути развития, видение перспективы.
К сожалению, вместо этого мы получили между поколениями разрыв в культуре, заражение общества вирусом страха и неполноценности, физическую ликвидацию национальной элиты и уничтожение части их научного и художественного наследия. Наш исторический счет к «империи зла» имеет вполне реальные измерения: потерянные человеческие жизни, поломанные судьбы членов семей так называемых врагов народа, навсегда утраченные рукописи, дневники, письма, без которых межвоенное время видится бледным и неполным.
Но не только Сандармох стал местом последнего упокоения представителей Расстрелянного возрождения. По киевским застенкам НКВД в конце октября 1937 года тоже прокатилось эхо от выстрелов. 24 октября 1937 года в Киеве расстреляли украинских поэтов-футуристов Михайля Семенко, Андрия Михайлюка, Мыколу Скубу, поэта Виктора Гудыма, языковеда Алексея Синявского, правоведа Арнольда Кристера, 25 октября — историка Васыля Гурыстрымбу, 26 октября — директора Киевского академического театра оперы и балета УССР Ивана Яновского, 27 октября — писателя, лингвиста, переводчика Майка Йогансена, 28 октября — писательницу Мирославу Сопилку, 2 ноября — поэта и критика Якова Савченко. Их тела, как и тела десятков тысяч других граждан, сотрудники НКВД вывезли в Быковнянский лес, сбросили в ямы, засыпали известью и землей. Их судьбы долгие десятилетия скрывали под грифом «Секретно».
Приговоры украинской интеллигенции. Документы из архивно-уголовных дел расстрелянных художников. Источник: ОГА СБУ, фонд 6
Фото предоставлено автором
К сожалению, ни Сандармох, ни Быковня не являются единственными местами погребения жертв политических репрессий. Подобные могильники меньших масштабов были практически в каждом областном центре тогдашней Украины. Рутченково поле (Донецк), район Парка культуры и отдыха (Винница), Пятихатки (Харьков), Католическое кладбище (Умань), Еврейское кладбище (Черкассы), село Халявин (Черниговщина), Второе христианское кладбище (Одесса), 9-й километр Запорожского шоссе (Днепр), урочище Демьянов лаз (Ивано-Франковск), урочище Салина (Львовская область), Тюрьма на Лонцкого (Львов) — прямые доказательства преступлений сталинского тоталитарного режима против украинцев. Сейчас в перечень добавились преступления российского режима в Буче, Бородянке, Изюме и других городах Украины.
Рассматривая поколение Расстрелянного возрождения, в основном не всегда хотят говорить о жертвах, чтобы не способствовать «виктимизации» украинцев. Не всегда хотят рассматривать контраверсионность общественно-политических процессов, чтобы не портить позитивно-гламурные представления о периоде «украинизации» и «расцвете национальной культуры». Еще меньше решаются анализировать то, как российские большевики, захватив власть, использовали и подкупали украинскую интеллигенцию, потому что придется пересматривать устойчивые образы художников.
И честного разговора не миновать. Иначе мы не поймем, как «буревые двадцатые» с огромным количеством творческих личностей, организаций, изданий, научных школ превратились в кровавые тридцатые. Иначе мы не объясним, почему для советской системы одинаково опасными оказались и преданный Иван Кулик — глава Союза советских писателей Украины, человек, который пользовался доверием партийного аппарата, проводил разлагающую работу в диаспоре и громил «буржуазный национализм», и Яков Водяной — драматург, военный деятель УНР, один из холодноярских атаманов. Или историк Васыль Гурыстрымба, который в 1934 году окончил Московский институт красной профессуры при ВЦВК СССР, а в 1937-м его обвинили в том, что он «вредительски обрабатывал примечания к произведениям В. Ленина» и в учебнике стремился «отразить все героическое прошлое украинского народа, его борьбу за независимость, его колоссальные творческие силы, показать, что украинцы всегда стремились к самостоятельности».
Отрывок из протокола допроса Василя Гурыстрымбы. Дело 52213 фп Источник: ГДА СБУ, фонд 6
Наблюдение за советской действительностью 1930-х, отдельные зафиксированные свидетельства отчетливо намекают, что художники Расстрелянного возрождения попали в ловушку, из которой уже потом не было сил и возможностей выбраться. Вера в «загорную коммуну», надежда на революционное обновление человечества, доверие к российскому пролетариату привели со временем Мыколу Хвильового к самоубийству, а многих художников — к аресту. В 1937–1938 годы бытовые разговоры интеллектуалов о состоянии украинской культуры автоматически превращались в предмет обвинения. В частности Майк Йогансен на допросах свидетельствовал, что «при советской власти тому, кто пишет правдиво, не позволяют печататься, а создают благоприятные условия для бездарей, которые пишут под диктовку», что, по его убеждению, «украинская культура подавляется, а украинцам не дают развивать украинскую культуру». Следователи, небось, лишь радовались таким признаниям и массово штамповали из представителей художественной среды «контрреволюционные террористические националистические организации».
Отрывок из протокола допроса расстрелянного украинского писателя Майка Йогансена. Дело 76499 фп. Источник: ОГА СБУ, фонд 6
Разнообразное неоднородное поколение Расстрелянного возрождения сейчас возвращается к нам во второй раз. Впервые оно вернуло себе голос в конце 1980-х — начале 1990-х, когда в обращении начали появляться тексты расстрелянных авторов, когда исследователи смогли хотя бы озвучить провозглашенные на полвека раньше идеи и концепции.
