После того, как Международный олимпийский комитет подвергся критике за прием спортсменов из России, в западной прессе возникла негативная реакция против бойкотов и отмен. Странно, что защитники не ограничиваются интересами спортсменов — очень быстро любой разговор переводится на деятелей культуры и даже на всю «Великорусскую культуру» в целом. За последние месяц-два к ней «приспособились» профессора западных университетов и оперного истэблишмента, бывшие звезды эстрады и нынешние политические лидеры. Все, конечно, осуждают преступную «войну» Путина против Украины. Но чисто по Тургеневу наотрез отказываются верить, что такая культура «не дана великому народу».

В общем, как говорят у нас палестинцы, «их русофобии еще недостаточно». Нет, все еще печальнее: их русофобия еще не сформулирована и до конца не осознана.

Сохранить Россию

Хорошая новость заключается в том, что нынешняя спешка в защиту «хорошей культуры и спорта» направлена ​​не только на спасение карьер отдельных толкателей ядра или певцов. В какой-то момент личные и социальные потребности сошлись воедино. Голоса защитников «великой культуры» — западных и русских, либералов и путинистов, проплаченных агентов и полезных идиотов сливаются в общий хор: Россию надо/придется спасать. Ради политической, геополитической, гуманной, созидательной, планетарной безопасности — выделяйте даже то, что вам ближе.

Что ж, хоть кто-то уже понимает, что России угрожает реальная опасность, и готов перейти к стадии переговоров. И точка, где большинство готово начать торговаться о «другой России», «России без Путина», — это культура. «Великая культура» оказывается и краеугольным камнем, и одновременно гарантией того, что «хорошая Россия» в принципе возможна.

Ничего нового для нас: культура всегда была важным активом кремлевской политики. Тем более как важнейший (если надо, то и последний) аргумент в пользу «величия народа». И на этот раз, видимо, как и во всех предыдущих случаях, культура будет играть роль индульгенции для общества, воспитавшего каннибала. Да, конечно, Путин упырь. Но у нас есть еще Чайковский…

Именно из «великой культуры» вырастет новая и еще великая Россия.

Но тут защитники «великой культуры» увлекаются и либо ляпнут слишком много, либо ничего не доделают. Чем «новая Россия без Путина» будет отличаться от всех предыдущих реинкарнаций? Из «новой России без царизма», «России без гражданства», «России без Сталина», «без Брежнева», «без коммунизма», «России-поднявшейся с колен»? Россия всегда «возрождалась» — тут, к сожалению, не поспоришь. Но в клязьминских болотах нет ничего нового: любое возрождение «народа — носителя великой культуры» венчалось приходом к власти очередного упыря.

Не значит ли это, что само понятие «возрождение из великой культуры» в данном случае работает как-то некорректно? Или в ней содержится то самое «зерно», из которого постоянно возрождается «великий народ» от смертельной болезни?

Показания к экзорцизму

Нет, это не призыв к «разрушению культуры». Писать даже весело. Культуру уничтожить невозможно (неужели мы не должны этого знать?). Вернее, пожалуй, — вместе со всеми его носителями. Но и это не грозит «великой русской культуре», ибо у нее нет, в строгом смысле слова, определенного народа-носителя. Это может быть даже не эффективная конура. И это, несмотря ни на что, хорошая новость.

Однако культура, которая постоянно создает монстров, нуждается в некоторой форме экзорцизма. Необходимо «изгнать беса» из нее — убрать миф, которым заражена и пропитана эта культура, миф, который ее отравляет и превращает в яд, разлитый по всему миру.

Миф о «величии». Об «особом пути». О том, что она вообще существует — эта «великая культура великого народа», где, как в плавильном котле, все общее, все едино, все и все одинаково ценны и нет гения без подлости, и даже самого злодея, если он оказался достаточно эффективным и достиг «высокой цели». Миф о том, что «величие культуры определяется ее высшими достижениями». Миф, который не позволяет отделить вирус от носителя и раз за разом спасает жизнь носителю, дает болезни возможность распространяться и так летать.

Как работает этот миф, можно проследить именно по нынешним спорам о том, можно ли бойкотировать российских спортсменов и артистов из-за преступлений Кремля в Украине.

Почему культура и спорт оказались столь удобными для мягкой реабилитации России, ее возвращения в достойное общество? Уж точно не потому, что они «вне политики». Это разговорное выражение является вежливым клише, используемым вместо «оставьте меня в покое, не беспокойтесь о подсчете кассы». Дело в двойных стандартах, которые Россия давно научилась использовать в своих интересах.

Культура и спорт в глазах западного человека — это область индивидуальных достижений. То, что кто-то поднял высокую ноту или пробежал быстрее других, не является «собственностью государства». Это результат труда и таланта конкретного человека. Для западного зрителя-слушателя нет никакого противоречия в том, чтобы читать «Унесённых ветром» и в то же время не поддерживать Америку. А если в искусстве и спорте каждый сам за себя, то имеем ли мы право запрещать художнику или спортсмену реализовывать свое мастерство только потому, что он родился «не в том месте»? Если он сам не людоед, а только сосед людоеда?

Это главный аргумент всех защитников прав личности мастеров — художников и спортсменов. Для европейского уха это звучит довольно убедительно. Ведь искусство никогда не «принадлежало народу», имена спортсменов не вливались в «славу советского спорта», которая загадочным образом лишалась конкретного автора и становилась «всеми». И даже на Луну полетели трое американцев, а не какое-то аморфное образование, обозначаемое словом «мы». Были, конечно, в Европе разного рода эксперименты по коллективизации индивидуальных достижений. Но, как правило, заканчивались они быстро и болезненно.

В то же время внутренняя точка зрения России на свою «великую культуру» совершенно иная — это коллективное достояние, общее поле великих побед, где каждый облачен каждым великим достижением. Именно в этом — участие в коллективном теле, созданном преимущественно чужими руками, питаемом чужой кровью, — и состоит суть мифа о «великой культуре», которая, если нужно, все оправдывает, и о «великой люди», что не может быть неправильным.

Мифологическое сознание «великой культуры» интересно оберегает ее носителей от явных пороков этой модели. Ведь если достижения отдельных гениев общие, то подлость каждого злодея оказывается общим достоянием. Как в популярном анекдоте, здесь надо выбрать что-то одно. Или миф о «совместных победах» — и тогда принять на голову одновременно всю невинную кровь, которую по разным поводам пролили «победители» и «богоносцы». Или согласитесь, что высокие достижения — как и самые гнусные преступления — имеют вполне конкретных авторов. И пусть все остальные «представители населения» научатся мыть руки и здороваться при входе в помещение — это собственно и определяет «величие» их культуры.

Чем Гергиев не фон Караян?

Но эту простую мысль будет очень сложно «втянуть» не только в жевательные массы, которые «первыми полетели в космос». Вряд ли его купят на Западе. Здесь даже те, кто готов (хотя бы частично) поддаться деколонизации русской культуры, внутренне бунтуют против ее демифологизации.

Это очень просто объясняется. «Русская культура» — безупречный с маркетинговой точки зрения продукт. Довольно экзотично, но в меру экзотично. Участвуя в воспроизведении русского культурного мифа, западные арены с неизменным успехом продают публике подлинную «русскую культуру», всегда приправленную скандальностью, загадочностью, запахом то ли дымки далекого костра, то ли серы. Публике это нравится. Она несет деньги в кассу.

И почему бы нет? Разве Герберт фон Караян не был членом НСДАП и любимцем Гитлера? Но его никогда не «отменяли», как мы «отменяем» его коллегу, любимца Путина Валерия Гергиева.

Почему? В чем разница?

Этот вопрос волнует многих, а также дает простор для маневра и домыслов. По сути, фон Караяну было прощено нацистское прошлое, он был «реабилитирован» (но не для всех) вместе со всей Германией и немецкой культурой. Но это произошло только после поражения Германии и осуждения нацизма. «Носитель великой культуры» — немецкий народ — понес жестокую кару (слово «просто» здесь едва ли подходит к контексту). Культурный миф о Германии, раздутый нацизмом, был деконструирован вместе с нацизмом. И только после этого стало «прилично» ставить Вагнера и аплодировать Герберту фон Караяну».

Аналогия прямая: когда Карая или кто-то из его братьев начертит куском кирпича на кремлевской стене «Довольны развалинами Спасской башни», то можно восхищаться мастерством Гергиева, слушать Нетребко, Башмета, Мацуева и даже Петросяна . Если кто-то еще захочет их послушать. На самом деле многие из них представляют интерес для публики лишь как представители русского культурного мифа. Кем они станут, если (а лучше сказать, когда) этот миф будет развенчан?

снять его — непростая задача. Но мы должны сделать это и убедить мир в этой необходимости: пока жив миф о «великой культуре», из него бесконечно будет возрождаться один и тот же дух. Проводимая нами работа по деколонизации уже приносит плоды. Но их может оказаться недостаточно для преодоления мифа, к которому они привыкли и который многие — и в мире, и даже здесь — продолжают любить.