Надежда Майбогина
В школе с ребенком работает много взрослых — учителей, воспитателей, психологов и других специалистов. Каждый из них видит его только в течение часа на уроке. Поэтому часто для понимания его поведения или успешности не хватает контекста: что происходит дома? что изменилось в жизни ребенка за последнее время? какие тревожные сигналы становятся заметными? Если бы все взрослые, работающие с ребенком, могли сложить вместе свои наблюдения — это однозначно пошло бы ему на пользу. В британской системе образования я увидела, как школа может организовать такую систему взаимодействия. В этом тексте — мой опыт того, как работает такая система и что может пригодиться украинским школам.
Когда я работала учительницей в украинских школах, то у меня была привычка, реально портившая мне жизнь. Я эмоциональный человек. И после каждого урока меня просто распирало: хотелось кому-то рассказать, что там произошло. Получился классный урок или мы с детьми нечто глубокое прожили, «слабачок» вдруг показал крутой прогресс или случилось что-то плохое между мной и учеником или между учениками: этим хотелось поделиться и «выпустить пар». Перерывы между уроками — 10–15 минут. Меня еще после предыдущего не отпустило, а уже заходишь в новый класс. Привычка же моя проявлялась в том, что когда я бежала в учительскую менять журнал, то могла встретить любую первую «жертву» и вылить ей на голову жалобы или восхищение. Больше всего не везло классным руководителям «того» ученика. Так пусть, может, с родителями поговорят или еще как-то… «решат»? Разве у них нет на каждого ребенка специальной папки? Что меня останавливало, так это взгляды классных руководителей — безнадежность загнанных лошадей. А я просто кладу на их плечи еще один кирпич или вбиваю еще один гвоздь… Откровенно говоря, я воспринимала эту привычку как собственный непрофессионализм и пыталась удержать все внутри. Но это мне давалось тяжело, поскольку где-то думала о том, что:
