Александр Сергиенко
В последнее время всю страну лихорадит от локальных блэкаутов. Украинцы, расслабившиеся после нескольких недель «круглосуточного света» и успокоительных месседжей власти, неожиданно почувствовали и коварность врага, и уязвимость систем жизнеобеспечения. Перед каждым с новой силой обозначились вопросы: что будет, когда наступит зима, и как вообще ее пережить? Очевидно, что для поиска ответов следует понимать, как работает система, где ее слабые места и как этому помочь.
Особенности ОЭС-У
Последняя аббревиатура означает Объединенная энергетическая система Украины — это совокупность объектов генерации, транспортировки, распределения, а я считаю, сюда нужно добавить еще одну составную часть — потребление электроэнергии (ЭЭ). «Объединенной», впрочем, она стала совсем недавно — на третий день большой войны, 26 февраля 2022 года. До того в украинской ЭС существовал так называемый Бурштынский энергоостров в составе трех ТЭС на западе страны, отсоединенный от остальной территории, но присоединенный к Европейской ЭС. Это не только давало его владельцам монопольное право диктовать цены на электрику в западном регионе (разумеется, через закрытые глаза НКРЭКУ), но и делало их эксклюзивными экспортерами украинских киловатт в Румынию, Словакию и Венгрию, то есть в Европу, где цены на электрику в разы выше украинских.
Такая ситуация продолжалась целых 20 лет. Вы спросите: почему? Почему в правительстве и Верховной Раде за это время не нашлось средств для присоединения данного монопольного анклава к родной земле? Ответ простой — его владельцем является ДТЭК. Со всеми выводами и последствиями.
До начала большой войны свыше половины электроэнергии страны генерировали атомные электростанции. Остальные — ТЭС, ТЭЦ, ГЭС, ГАЭС, солнечные и ветровые ЭС. Последние два вида электростанций, к сведению, делают мизерный вклад в общий баланс — не более 1,5%, поэтому дифирамбы некоторых членов правительства и грантоедов на их адрес являются просто лоббизмом чистой воды. К тому же СЭС работают днем, когда, как говорил Козьма Прутков, и без того светло, то есть электрики хватает, а нам надо ночью, то есть в пиковые часы.
Принципиальная разница между упомянутыми выше двумя группами генерации — в том, что на АЭС атомные реакторы работают в постоянном режиме и не подлежат регулированию мощности. Конечно, остановить их при необходимости можно, но перезапуск требует значительных затрат и времени. Преимущество АЭС — в минимальной стоимости ЭЭ (около 1 грн за кВт⋅ч).
В то же время вторая группа станций продуцирует ощутимо более дорогую ЭЭ, но без нее пройти пиковые нагрузки потребления практически невозможно, поэтому часто их называют маневренными электростанциями. Особенность украинской ОЭС — в необходимости соблюдать постоянный баланс между производством и потреблением ЭЭ. Фигурально говоря, у нас нет «склада электроэнергии», куда можно отправлять произведенную, но не затребованную продукцию. Отчасти такую функцию выполняют гидроаккумулирующие станции — когда есть лишняя электроэнергия, они с помощью насосов накапливают воду в верхнем «резервуаре» (бассейне), а когда образовывается дефицит ЭЭ, воду спускают в нижний бассейн и производят электричество. Но в масштабах страны существующие ГАЭС ситуацию не спасают.
У нас, как и в других странах, пытаются поддерживать баланс за счет не только производства (потому что частые остановки и запуски вредны для какого-либо оборудования), но и регулирования потребления. Для этого вводится «ночной тариф» и другие подобные «конфетки» для потребителей.
Невозможно сказать точно, каким на сегодняшний день (после вражеских атак) является соотношение производства ЭЭ между этими двумя группами, но очевидно, что стабильной остается только атомная генерация. В такой ситуации связь «производство—потребление» становится еще жестче, а возможности маневра — еще ограниченнее.
