РАПОРТ

Настоящим докладываю, что во время выполнения боевого задания в городской застройке населенного пункта N ДАТА, попав во вражескую засаду во время огневого контакта, пропал без вести солдат X, пулеметчик механизированного взвода N механизированной роты N механизированного батальона N в/ч А0000. Согласно докладу непосредственного командира группы, во время отхода с боем сводного подразделения солдат X, прикрывая побратимов, принял огонь на себя, получил пулевое ранение и, вероятно, погиб. Участники боя, военнослужащие механизированной роты N, солдаты S и R, подтверждают факт того, что солдат Х не сдался в плен добровольно и не оставлял самовольно поля боя. Согласно проведенной БПЛА аэроразведке места события, по координатам Х: Y: в «серой зоне» под огневым контролем противника находится тело военнослужащего с опознавательными знаками ВСУ. Мероприятия по эвакуации тела результатов не дали.

Командир N-го батальона в/ч А0000, майор Y

Такие рапорты в Вооруженных силах уже далеко не редкость, и несмотря на свое печальное содержание, они могут дать начало не менее печальной цепочке событий с неопределенным и далеким во времени результатом.

По состоянию на апрель этого года пропавшими без вести считались семь тысяч военных. Вместе с тем, согласно статистике уполномоченного по вопросам лиц, пропавших без вести при особых обстоятельствах, 60–65% этих военных живы, но в плену, а остальные погибли. До сих пор количество военных в Едином реестре пропавших без вести при особых обстоятельствах возросло до 15 тысяч.

За этими цифрами стоят не просто человеческие жизни, но еще и судьбы семей, которые борются с тяжестью нерешенного горя, а иногда и с финансовыми трудностями.